идеализм, начавший вести свою собственную жизнь
Название: Возможно все.
Автор: Adrilll
Категория: Яой
Жанр: hurt-comfort
Рейтинг: R
Пара: Кроуфорд/Шульдих
Раздел сайта, в который лучше всего поместить фанфик: Yaoi-Shounen-ai & Yuri fanfiction
Краткая аннотация: У Кроуфорда есть только три месяца, чтобы сделать из телепата идеального ученика Розенкройц. Сумеет ли он?
Статус: Закончен
Слов: 1653
читать дальше- Накажи его, - куратор смотрит холодно и с ненавистью. - Твой телепат совершенно распоясался. Накажи его, Кроуфорд.
Шульдих сидит на коленях на полу между оракулом и начальством, его взгляд уперся в носы ботинок пророка, в голове у него словно взрываются тяжелые снаряды. Сегодня его уже наказывали. Да так, что он практически забыл о том, в чем провинился.
Он всего лишь отозвался о Старейшинах Эсцет в грубой форме. Кто же знал, что этот вездесущий Кларк все услышит?..
- Я считаю, на сегодня с него уже хватит наказаний, - голос Брэда звучит невыносимо громко. Такое ощущение, что Кроуфорд кричит телепату в ухо, хотя на самом деле стоит от него в целых двух шагах.
Его собирались ликвидировать. Он приносил слишком много проблем. Его оставили жить только потому, что какой-то пророк увидел его будущую полезность. В награду провидец получил «несносного телепата» — так отозвался о нем Кларк двумя месяцами ранее — в свое полное распоряжение. С одним лишь условием: Кроуфорд должен был проследить, что Шульдих исправился и встал на путь верного служения Эсцет и Розенкройц.
- Для чего мы отдали его тебе, Кроуфорд? - так же холодно спрашивает Кларк, складывая руки на груди.
- Для того, чтобы его поведение улучшилось.
- Оно не улучшилось, - отрезает куратор. - Накажи его.
Телепат не отрывает взгляда от ботинок и почему-то всей душой надеется, что пророк не поднимет на него руку. Не потому что ему и так уже слишком больно, а потому что за два месяца их совместного существования Шульдих уже привык к тому, что Брэд всегда на его стороне. Что именно он предупреждает его о возможных последствиях того или иного поступка, подсказывает, что делать, и защищает его шкуру от всевозможных неприятностей. Кроуфорд сказал, это потому, что Шульдих похож на дельного человека, и если найти правильный подход, то с ним вместе можно совершить много великих дел.
Американец всегда был несколько излишне пафосен, как и все провидцы.
- Я не думаю, что наказаниями можно хоть чего-то добиться.
- Ты еще слишком молод, чтобы думать что-нибудь дельное по этому поводу. Сперва нужно поработать с такими, как этот — Кларк кивает на рыжего, и в его взгляде сквозит отвращение. Шульдиховы выходки стоили ему повышения. И, наверное, не одного. - Он убил своего соседа по комнате. Он набросился на своего преподавателя. Только этого достаточно для того, чтобы покончить с ним. Но невозможно не принимать всерьез то, что он говорит! Он призывал и продолжает призывать других студентов к бунту. Он имеет наглость отзываться о главах Эсцет и Розенкройц в необычайно оскорбительном тоне. Это возмутительно. Ты сказал, что он будет полезен, Кроуфорд, ведь так?
- Так.
- И ты попросил три месяца, чтобы его поведение пришло в норму, так?
- Да, это так, - в который раз согласился оракул.
- Два из них уже прошли. И что-то я не вижу улучшений, - куратор складывает руки на груди. - Сдается мне, вместо того, чтобы воспитывать это ходячее недоразумение, ты только трахаешь его ночи напролет и таскаешь ему цветы.
Шульдих хочет вскочить на ноги и закричать, что это не правда. Что он никому не позволит к себе прикоснуться. Никогда. Больше никогда. И что эту мразь, Гриона, своего соседа, он убил именно потому, что тот захотел его принудить. А Кроуфорд никогда даже и не пытался вступить с ним в интимные отношения. Да, Брэд принес ему цветы. Один раз — три небольших горшочка с анютиными глазками, чтобы серая комната не казалась немцу такой унылой, какой была на самом деле. Чтобы заботясь о растениях, телепат не слишком сильно концентрировался на своем заточении в стенах школы. Примерным студентам можно было в свободное время покидать территорию Розенкройц. Шульдиху нельзя было выходить даже во внутренний двор. Потому что дважды он уже пытался убежать.
Ему хотелось встать и закричать. Но пульсирующая боль в голове мешала подняться на ноги.
Иногда телепат сам задумывался о том, как это — переспать с оракулом. Какие бы эмоции он при этом испытал? А сам Брэд? Что бы он почувствовал?
Бывало, немцу казалось, что за стеклами очков Кроуфорда в его карих глазах он видит нечто большее, чем отстраненное участие полузнакомого человека.
Иной раз, лежа в своей постели и глядя на цветущие на подоконнике анютины глазки, Шульдих ловил себя на мысли, что он хотел бы, чтобы это произошло. Чтобы пророк вошел сейчас в его спальню, сел на краешек кровати, убрал упавшую на лоб своего подопечного прядь рыжих волос, медленно провел подушечками пальцев по лицу, затем склонился и поцеловал... Сколько раз телепат засыпал, представляя, какие на вкус губы оракула? Сколько раз он думал о том, что Брэду он бы разрешил делать с собой практически все? Что именно ему он хотел бы отдать всего себя, свое тело, пусть уже и не такое невинное, как бы хотелось, но все же...?
Но Кроуфорд не приходил. И никогда не пытался поцеловать немца.
- Я обещал вам результат через три месяца, - провидец проглатывает упрек в любовной связи с рыжим, не собираясь никому ничего доказывать. - Срок еще не вышел.
- И что же измениться за оставшиеся 28 дней? Он перестанет считать всех нас старыми ублюдками и проникнется уважением к нашим целям?
- Я не исключаю того, что как только вы перестанете следить за каждым его шагом, отыскивая повод упрятать его сперва в психиатрическое отделение лазарета, а затем и вовсе физически устранить, отношение Шульдиха к вам лично и к организации в целом изменится к лучшему.
- То есть, - тон голоса Кларка приобретает угрожающие нотки. - Ты считаешь, я к нему не справедлив? А то, что он прилюдно назвал Старейшин полуистлевшими мумиями с ослиным дерьмом вместо мозгов, это сущая ерунда и вовсе не повод для разбирательств?
- Я уверен, он не... - попытается возразить Брэд, но куратор обрывает его на полуслове:
- О, поверь мне, именно так он и думает. А еще он думает, что было бы неплохо, если бы ему удалось убедить в этом остальных учеников, поднять бунт и сравнять школу с землей, - Кларк довольно улыбается. Уж он-то знает, о чем думает рыжий телепат, он только что самолично перетряхивал сознание немца, обеспечив тому сильнейшую мигрень. - Сделай это, Кроуфорд. Наказания от моих рук он воспринимает как страдания за правое дело. Если его накажешь ты, это подействует.
Шульдих слышит все, что говорят у него над головой, и он понимает, что даже если Брэд примет из рук куратора длинные гибкие розги и ударит, немец не станет его винить. Кроуфорд не хотел. Он сопротивлялся, покуда мог. Ослушаться приказа нельзя, если не хочешь иметь проблем на свою голову, а разве можно винить пророка в том, что он не желает неприятностей из-за телепата, ставшего для всех головной болью? Но рыжему по-прежнему очень хотелось, чтобы оракул все-таки отказался. Чтобы снова вступился за него, как две недели назад, когда какие-то два первокурсника взорвали реактивы, украденные из лаборатории, посреди людного коридора. Двое придурков погибли на месте, а в случившемся руководство обвинило Шульдиха лишь потому, что задолго до этого он призывал «взорвать все к чертовой матери». Тогда только вмешательство Кроуфорда спасло его от многих суток карцера и чрезвычайно болезненного телепатического воздействия. Вот и сейчас, немец надеется, что Брэд не предаст его. И Шульдих и дальше сможет рассказывать себе перед сном сладкую сказку о том, что оракул когда-нибудь откроет дверь в его спальню после наступления темноты, сядет рядом и прикоснется губами к его губам.
- Даже если я и буду его наказывать, то точно без применения физической силы, - голос Брэда тверд, как сталь, и холоден, словно льды Антарктиды.
Кроуфорд медленно, стараясь не делать резких движений, поднимает с пола полу-ослепшего от недавней телепатической атаки немца, и Шульдих практически повисает на нем, не в силах справиться с головокружением. Брэд непроизвольно прижимает рыжего к себе крепче, стараясь удержать его в вертикальном положении, и телепат утыкается носом в его плечо. Его трясет — то ли от еще не утихшей боли, то ли от невероятной близости тела пророка.
Кларк хмыкает где-то у Шульдиха за спиной.
- Доиграешься, Кроуфорд. Через месяц твое время истечет, и, если результатов не будет, у тебя заберут твою маленькую шлюшку. Прямо в крематорий.
В его комнате блаженно темно, и Шульдих с удовольствием ощущает под собой прохладный матрас и подушку, когда Брэд, фактически несший его на себе от кабинета куратора до спальни, уложил его на кровать.
- Я смотрю, тебе сильно досталось, - негромко произносит пророк, стараясь не усугублять мигрень телепата.
- Не более, чем всегда, - немец жалеет, что невыносимо приятные мгновения, когда он пребывал практически в объятиях американца, закончились.
- И кто же носил тебя в кроватку в предыдущие разы?
- Никто, - Шульдих осторожно приоткрывает глаза, чтобы увидеть силуэт оракула.
Кроуфорд сидит на краю постели, совсем как в его мечтах.
- Я сам уходил, сразу после того, как получалось встать на ноги, - продолжает телепат.
- Я был бы очень рад, если бы этот эпизод не повторялся. Эти 28 дней ты должен вести себя идеально. Если, конечно, хочешь уйти отсюда живым.
- С тобой? - сам от себя не ожидая вдруг спрашивает Шульдих, чуть привставая.
- Что?
- Уйти... С тобой? - рыжий уже жалеет, что спросил. Он боится услышать отрицательный ответ. Внезапно он понял, что больше всего на свете его страшит именно это. Короткое - «Нет. Ты сам по себе, а я сам по себе».
- Возможно, - отвечает Кроуфорд, укладывая немца обратно. - Возможно.
Шульдиха вполне устраивает этот неопределенный ответ. Во всяком случае, это слово не означает, что по истечению трех месяцев телепат снова останется один и сказка, рассказанная им самому себе на ночь, окажется всего лишь несбыточной фантазией.
- Спокойных снов, - Брэд поднялся со своего места. - Не забудь, что завтра у тебя в десять часов утра начинаются занятия.
Немец кивает в знак того, что помнит об этом. Пророк направляется к двери.
- И скажи мне, эту картинку, будто бы мы спим в одной постели Кларк выудил из твоего сознания? - неожиданно спрашивает Кроуфорд, уже почти дойдя до двери.
- А такое... - Шульдих не решается сказать «да». Но и говорить «нет» не видит смысла. - невозможно?
- Почему же, - Оракул берется за дверную ручку и мягко поворачивает ее. - Возможно.
«Все возможно, Шульдих» - доносится сквозь отступающую головную боль до сознания немца. - «Все, чего мы захотим».
Автор: Adrilll
Категория: Яой
Жанр: hurt-comfort
Рейтинг: R
Пара: Кроуфорд/Шульдих
Раздел сайта, в который лучше всего поместить фанфик: Yaoi-Shounen-ai & Yuri fanfiction
Краткая аннотация: У Кроуфорда есть только три месяца, чтобы сделать из телепата идеального ученика Розенкройц. Сумеет ли он?
Статус: Закончен
Слов: 1653
читать дальше- Накажи его, - куратор смотрит холодно и с ненавистью. - Твой телепат совершенно распоясался. Накажи его, Кроуфорд.
Шульдих сидит на коленях на полу между оракулом и начальством, его взгляд уперся в носы ботинок пророка, в голове у него словно взрываются тяжелые снаряды. Сегодня его уже наказывали. Да так, что он практически забыл о том, в чем провинился.
Он всего лишь отозвался о Старейшинах Эсцет в грубой форме. Кто же знал, что этот вездесущий Кларк все услышит?..
- Я считаю, на сегодня с него уже хватит наказаний, - голос Брэда звучит невыносимо громко. Такое ощущение, что Кроуфорд кричит телепату в ухо, хотя на самом деле стоит от него в целых двух шагах.
Его собирались ликвидировать. Он приносил слишком много проблем. Его оставили жить только потому, что какой-то пророк увидел его будущую полезность. В награду провидец получил «несносного телепата» — так отозвался о нем Кларк двумя месяцами ранее — в свое полное распоряжение. С одним лишь условием: Кроуфорд должен был проследить, что Шульдих исправился и встал на путь верного служения Эсцет и Розенкройц.
- Для чего мы отдали его тебе, Кроуфорд? - так же холодно спрашивает Кларк, складывая руки на груди.
- Для того, чтобы его поведение улучшилось.
- Оно не улучшилось, - отрезает куратор. - Накажи его.
Телепат не отрывает взгляда от ботинок и почему-то всей душой надеется, что пророк не поднимет на него руку. Не потому что ему и так уже слишком больно, а потому что за два месяца их совместного существования Шульдих уже привык к тому, что Брэд всегда на его стороне. Что именно он предупреждает его о возможных последствиях того или иного поступка, подсказывает, что делать, и защищает его шкуру от всевозможных неприятностей. Кроуфорд сказал, это потому, что Шульдих похож на дельного человека, и если найти правильный подход, то с ним вместе можно совершить много великих дел.
Американец всегда был несколько излишне пафосен, как и все провидцы.
- Я не думаю, что наказаниями можно хоть чего-то добиться.
- Ты еще слишком молод, чтобы думать что-нибудь дельное по этому поводу. Сперва нужно поработать с такими, как этот — Кларк кивает на рыжего, и в его взгляде сквозит отвращение. Шульдиховы выходки стоили ему повышения. И, наверное, не одного. - Он убил своего соседа по комнате. Он набросился на своего преподавателя. Только этого достаточно для того, чтобы покончить с ним. Но невозможно не принимать всерьез то, что он говорит! Он призывал и продолжает призывать других студентов к бунту. Он имеет наглость отзываться о главах Эсцет и Розенкройц в необычайно оскорбительном тоне. Это возмутительно. Ты сказал, что он будет полезен, Кроуфорд, ведь так?
- Так.
- И ты попросил три месяца, чтобы его поведение пришло в норму, так?
- Да, это так, - в который раз согласился оракул.
- Два из них уже прошли. И что-то я не вижу улучшений, - куратор складывает руки на груди. - Сдается мне, вместо того, чтобы воспитывать это ходячее недоразумение, ты только трахаешь его ночи напролет и таскаешь ему цветы.
Шульдих хочет вскочить на ноги и закричать, что это не правда. Что он никому не позволит к себе прикоснуться. Никогда. Больше никогда. И что эту мразь, Гриона, своего соседа, он убил именно потому, что тот захотел его принудить. А Кроуфорд никогда даже и не пытался вступить с ним в интимные отношения. Да, Брэд принес ему цветы. Один раз — три небольших горшочка с анютиными глазками, чтобы серая комната не казалась немцу такой унылой, какой была на самом деле. Чтобы заботясь о растениях, телепат не слишком сильно концентрировался на своем заточении в стенах школы. Примерным студентам можно было в свободное время покидать территорию Розенкройц. Шульдиху нельзя было выходить даже во внутренний двор. Потому что дважды он уже пытался убежать.
Ему хотелось встать и закричать. Но пульсирующая боль в голове мешала подняться на ноги.
Иногда телепат сам задумывался о том, как это — переспать с оракулом. Какие бы эмоции он при этом испытал? А сам Брэд? Что бы он почувствовал?
Бывало, немцу казалось, что за стеклами очков Кроуфорда в его карих глазах он видит нечто большее, чем отстраненное участие полузнакомого человека.
Иной раз, лежа в своей постели и глядя на цветущие на подоконнике анютины глазки, Шульдих ловил себя на мысли, что он хотел бы, чтобы это произошло. Чтобы пророк вошел сейчас в его спальню, сел на краешек кровати, убрал упавшую на лоб своего подопечного прядь рыжих волос, медленно провел подушечками пальцев по лицу, затем склонился и поцеловал... Сколько раз телепат засыпал, представляя, какие на вкус губы оракула? Сколько раз он думал о том, что Брэду он бы разрешил делать с собой практически все? Что именно ему он хотел бы отдать всего себя, свое тело, пусть уже и не такое невинное, как бы хотелось, но все же...?
Но Кроуфорд не приходил. И никогда не пытался поцеловать немца.
- Я обещал вам результат через три месяца, - провидец проглатывает упрек в любовной связи с рыжим, не собираясь никому ничего доказывать. - Срок еще не вышел.
- И что же измениться за оставшиеся 28 дней? Он перестанет считать всех нас старыми ублюдками и проникнется уважением к нашим целям?
- Я не исключаю того, что как только вы перестанете следить за каждым его шагом, отыскивая повод упрятать его сперва в психиатрическое отделение лазарета, а затем и вовсе физически устранить, отношение Шульдиха к вам лично и к организации в целом изменится к лучшему.
- То есть, - тон голоса Кларка приобретает угрожающие нотки. - Ты считаешь, я к нему не справедлив? А то, что он прилюдно назвал Старейшин полуистлевшими мумиями с ослиным дерьмом вместо мозгов, это сущая ерунда и вовсе не повод для разбирательств?
- Я уверен, он не... - попытается возразить Брэд, но куратор обрывает его на полуслове:
- О, поверь мне, именно так он и думает. А еще он думает, что было бы неплохо, если бы ему удалось убедить в этом остальных учеников, поднять бунт и сравнять школу с землей, - Кларк довольно улыбается. Уж он-то знает, о чем думает рыжий телепат, он только что самолично перетряхивал сознание немца, обеспечив тому сильнейшую мигрень. - Сделай это, Кроуфорд. Наказания от моих рук он воспринимает как страдания за правое дело. Если его накажешь ты, это подействует.
Шульдих слышит все, что говорят у него над головой, и он понимает, что даже если Брэд примет из рук куратора длинные гибкие розги и ударит, немец не станет его винить. Кроуфорд не хотел. Он сопротивлялся, покуда мог. Ослушаться приказа нельзя, если не хочешь иметь проблем на свою голову, а разве можно винить пророка в том, что он не желает неприятностей из-за телепата, ставшего для всех головной болью? Но рыжему по-прежнему очень хотелось, чтобы оракул все-таки отказался. Чтобы снова вступился за него, как две недели назад, когда какие-то два первокурсника взорвали реактивы, украденные из лаборатории, посреди людного коридора. Двое придурков погибли на месте, а в случившемся руководство обвинило Шульдиха лишь потому, что задолго до этого он призывал «взорвать все к чертовой матери». Тогда только вмешательство Кроуфорда спасло его от многих суток карцера и чрезвычайно болезненного телепатического воздействия. Вот и сейчас, немец надеется, что Брэд не предаст его. И Шульдих и дальше сможет рассказывать себе перед сном сладкую сказку о том, что оракул когда-нибудь откроет дверь в его спальню после наступления темноты, сядет рядом и прикоснется губами к его губам.
- Даже если я и буду его наказывать, то точно без применения физической силы, - голос Брэда тверд, как сталь, и холоден, словно льды Антарктиды.
Кроуфорд медленно, стараясь не делать резких движений, поднимает с пола полу-ослепшего от недавней телепатической атаки немца, и Шульдих практически повисает на нем, не в силах справиться с головокружением. Брэд непроизвольно прижимает рыжего к себе крепче, стараясь удержать его в вертикальном положении, и телепат утыкается носом в его плечо. Его трясет — то ли от еще не утихшей боли, то ли от невероятной близости тела пророка.
Кларк хмыкает где-то у Шульдиха за спиной.
- Доиграешься, Кроуфорд. Через месяц твое время истечет, и, если результатов не будет, у тебя заберут твою маленькую шлюшку. Прямо в крематорий.
В его комнате блаженно темно, и Шульдих с удовольствием ощущает под собой прохладный матрас и подушку, когда Брэд, фактически несший его на себе от кабинета куратора до спальни, уложил его на кровать.
- Я смотрю, тебе сильно досталось, - негромко произносит пророк, стараясь не усугублять мигрень телепата.
- Не более, чем всегда, - немец жалеет, что невыносимо приятные мгновения, когда он пребывал практически в объятиях американца, закончились.
- И кто же носил тебя в кроватку в предыдущие разы?
- Никто, - Шульдих осторожно приоткрывает глаза, чтобы увидеть силуэт оракула.
Кроуфорд сидит на краю постели, совсем как в его мечтах.
- Я сам уходил, сразу после того, как получалось встать на ноги, - продолжает телепат.
- Я был бы очень рад, если бы этот эпизод не повторялся. Эти 28 дней ты должен вести себя идеально. Если, конечно, хочешь уйти отсюда живым.
- С тобой? - сам от себя не ожидая вдруг спрашивает Шульдих, чуть привставая.
- Что?
- Уйти... С тобой? - рыжий уже жалеет, что спросил. Он боится услышать отрицательный ответ. Внезапно он понял, что больше всего на свете его страшит именно это. Короткое - «Нет. Ты сам по себе, а я сам по себе».
- Возможно, - отвечает Кроуфорд, укладывая немца обратно. - Возможно.
Шульдиха вполне устраивает этот неопределенный ответ. Во всяком случае, это слово не означает, что по истечению трех месяцев телепат снова останется один и сказка, рассказанная им самому себе на ночь, окажется всего лишь несбыточной фантазией.
- Спокойных снов, - Брэд поднялся со своего места. - Не забудь, что завтра у тебя в десять часов утра начинаются занятия.
Немец кивает в знак того, что помнит об этом. Пророк направляется к двери.
- И скажи мне, эту картинку, будто бы мы спим в одной постели Кларк выудил из твоего сознания? - неожиданно спрашивает Кроуфорд, уже почти дойдя до двери.
- А такое... - Шульдих не решается сказать «да». Но и говорить «нет» не видит смысла. - невозможно?
- Почему же, - Оракул берется за дверную ручку и мягко поворачивает ее. - Возможно.
«Все возможно, Шульдих» - доносится сквозь отступающую головную боль до сознания немца. - «Все, чего мы захотим».
@темы: мое!