идеализм, начавший вести свою собственную жизнь
Ray.Rutland методично превращает дайришечку в хранилище собственных снов, так почему бы мне не сделать то же самое?
Итак...
Этот сон приснился мне где-то в августе, ближе к его концу. Навеян он был, наверное, посиделками в корейском ресторане на Юго-Западной, больше нечем. Ну, или корейскими сериалами, хотя костюмированных сериалов я не смотрела тогда. Нет, наверное все-таки корейским рестораном. Мы сидели в большом зале, и как раз напротив моего взгляда висели два панно со сценами из средневековой корейской жизни.
Снилось мне, что я работаю парикмахером корейских королей, скажем, из династии Чосон. Честно говоря, это могла быть с легкостью и любая другая династия, но то, что на них было надето и как народ при дворе развлекался напоминали мне именно о Чосон. Хотя, опять же, я не гарантирую, что при других династиях корейские короли одевались иначе. Я вообще ни разу не знаток корейского национального костюма.
Так вот.
Работаю я парикмахером корейских королей, которые, почему-то, носят прически больше годными скорее для прически корейских королев - со сложными хитросплетениями прядей, всякими вставными шиньонами, какими-то цветами, бусинами, лентами и прочей ересью. И к каждому отдельному случаю по этикету полагается своя прическа. Бывало, приходилось короля по три раза на дню перепричесывать, а там пока одну прическу заплетешь, часа два точно пройдет. Поэтому мои комнаты располагались настолько близко к покоям короля, насколько это вообще возможно. И я видела все: личные встречи с глазу на глаз, как короли нервно мечутся по своим покоям, пытаясь принять верное решение, как и с кем они предпочитают проводить ночи. И у меня был превосходный талант - молчать. Как будто бы я немая, всегда молчать. Почти весь сон я молчала, потому что любое мое слово могло оказаться лишним, и вследствие этого - последним.
И жила я в своей комнате с резными ширмами, подглядывала тайком, кого король таскает себе в койку, и бегала за монаршей особой с чемоданом инвентаря, готовая в любую минуту навертеть ему на голове что-то подходящее для охоты, бала или поминального вечера.
И тут случилось королю заболеть. Бедняга простыл, слег, метался на своей шикарной кровати в жару и бреду, а ко мне приходит визирь или лицо его заменяющее, седой такой старичок с конфуцианской бородкой, и говорит: надо короля причесать, как подобает его состоянию.
Какая, казалось бы, прическа в таком состоянии? Плохо человеку, сорок градусов температура, если не больше. Но я беру чемоданчик, накидываю поверх домашнего платья какую-то приличествующую для выхода за порог своей комнаты накидку и иду работать. Я помню даже тепло на кончиках пальцев от горячего монаршего лба. Причесываю я его в прическу "страдающего от болезни" и думаю - что король-то довольно молодой и красивый. Жалко будет, если умрет.
В скором времени король умер, и визирь снова позвал меня сооружать погребальную прическу на голове мертвого короля. Ох как было страшно, в полутемной комнате (так положено по религиозным предписаниям) среди каких-то молящихся бабок и монахов, в дыму специфических курений укладывать волосы трупу. Правитель лежал одетый в погребальные одежды: белые, с красным кантом, весь украшенный амулетами, которые помогут найти ему дорогу к предкам.
Сразу же после пышной траурной церемонии следовала коронация нового, совсем еще молоденького короля, тонкого и почти прозрачного юноши. То ли брата, то ли племянника его предшественника.
Один взгляд - и мне, всю ночь трясущимися руками заплетавшей мертвому телу косички - стало ясно: этот долго не протянет. И в самом деле, не прошло и недели, еще даже не закончились коронационные торжества по всей стране, как юноша, столь же хрупкий, сколь и прекрасный, заболел.
Не могу теперь уже вспомнить, от чего именно он слег - вроде бы, я сквозь бумажную стену, видела что-то,происходившее в его комнате, то ли какие-то споры, то ли еще что-то, но было ли это причиной болезни - не ясно. Хотя сейчас я считаю, что да.
Юный король мне нравился, ох как нравился, красив он был: длинные густые идеально черные волосы, ровные брови, словно нарисованные, ни единого лишнего волоска, ресницы длинные, нос с горбинкой, общий вид довольно-таки женоподобный, но я таких люблю. Лежит мой король на постели, среди подушек, глаза у него лихорадочно блестят, на бледном лице нездоровый румянец, пальцами он сминает простыню - плохо ему. Очень плохо. А вокруг столпились все его министры, врачи и прочие прихлебатели, и решают, кого же новым королем выбрать. Не как спасать этого, а кого выбрать новым.
И визирь поворачивает ко мне, чтобы сказать свою фразу: "Госпожа, причешите пожалуйста короля соответственно его состоянию", но я перебиваю его на полуслове. Стоя в пижаме, в совсем неподобающем виде и как-то развязно опираясь плечом на косяк, я говорю: "Хорошие вы, корейские короли, красивые таки, только что ж вы, с*ки, мрете как мухи?!"
И просыпаюсь от звонка будильника.
Итак...
Этот сон приснился мне где-то в августе, ближе к его концу. Навеян он был, наверное, посиделками в корейском ресторане на Юго-Западной, больше нечем. Ну, или корейскими сериалами, хотя костюмированных сериалов я не смотрела тогда. Нет, наверное все-таки корейским рестораном. Мы сидели в большом зале, и как раз напротив моего взгляда висели два панно со сценами из средневековой корейской жизни.
Снилось мне, что я работаю парикмахером корейских королей, скажем, из династии Чосон. Честно говоря, это могла быть с легкостью и любая другая династия, но то, что на них было надето и как народ при дворе развлекался напоминали мне именно о Чосон. Хотя, опять же, я не гарантирую, что при других династиях корейские короли одевались иначе. Я вообще ни разу не знаток корейского национального костюма.
Так вот.
Работаю я парикмахером корейских королей, которые, почему-то, носят прически больше годными скорее для прически корейских королев - со сложными хитросплетениями прядей, всякими вставными шиньонами, какими-то цветами, бусинами, лентами и прочей ересью. И к каждому отдельному случаю по этикету полагается своя прическа. Бывало, приходилось короля по три раза на дню перепричесывать, а там пока одну прическу заплетешь, часа два точно пройдет. Поэтому мои комнаты располагались настолько близко к покоям короля, насколько это вообще возможно. И я видела все: личные встречи с глазу на глаз, как короли нервно мечутся по своим покоям, пытаясь принять верное решение, как и с кем они предпочитают проводить ночи. И у меня был превосходный талант - молчать. Как будто бы я немая, всегда молчать. Почти весь сон я молчала, потому что любое мое слово могло оказаться лишним, и вследствие этого - последним.
И жила я в своей комнате с резными ширмами, подглядывала тайком, кого король таскает себе в койку, и бегала за монаршей особой с чемоданом инвентаря, готовая в любую минуту навертеть ему на голове что-то подходящее для охоты, бала или поминального вечера.
И тут случилось королю заболеть. Бедняга простыл, слег, метался на своей шикарной кровати в жару и бреду, а ко мне приходит визирь или лицо его заменяющее, седой такой старичок с конфуцианской бородкой, и говорит: надо короля причесать, как подобает его состоянию.
Какая, казалось бы, прическа в таком состоянии? Плохо человеку, сорок градусов температура, если не больше. Но я беру чемоданчик, накидываю поверх домашнего платья какую-то приличествующую для выхода за порог своей комнаты накидку и иду работать. Я помню даже тепло на кончиках пальцев от горячего монаршего лба. Причесываю я его в прическу "страдающего от болезни" и думаю - что король-то довольно молодой и красивый. Жалко будет, если умрет.
В скором времени король умер, и визирь снова позвал меня сооружать погребальную прическу на голове мертвого короля. Ох как было страшно, в полутемной комнате (так положено по религиозным предписаниям) среди каких-то молящихся бабок и монахов, в дыму специфических курений укладывать волосы трупу. Правитель лежал одетый в погребальные одежды: белые, с красным кантом, весь украшенный амулетами, которые помогут найти ему дорогу к предкам.
Сразу же после пышной траурной церемонии следовала коронация нового, совсем еще молоденького короля, тонкого и почти прозрачного юноши. То ли брата, то ли племянника его предшественника.
Один взгляд - и мне, всю ночь трясущимися руками заплетавшей мертвому телу косички - стало ясно: этот долго не протянет. И в самом деле, не прошло и недели, еще даже не закончились коронационные торжества по всей стране, как юноша, столь же хрупкий, сколь и прекрасный, заболел.
Не могу теперь уже вспомнить, от чего именно он слег - вроде бы, я сквозь бумажную стену, видела что-то,происходившее в его комнате, то ли какие-то споры, то ли еще что-то, но было ли это причиной болезни - не ясно. Хотя сейчас я считаю, что да.
Юный король мне нравился, ох как нравился, красив он был: длинные густые идеально черные волосы, ровные брови, словно нарисованные, ни единого лишнего волоска, ресницы длинные, нос с горбинкой, общий вид довольно-таки женоподобный, но я таких люблю. Лежит мой король на постели, среди подушек, глаза у него лихорадочно блестят, на бледном лице нездоровый румянец, пальцами он сминает простыню - плохо ему. Очень плохо. А вокруг столпились все его министры, врачи и прочие прихлебатели, и решают, кого же новым королем выбрать. Не как спасать этого, а кого выбрать новым.
И визирь поворачивает ко мне, чтобы сказать свою фразу: "Госпожа, причешите пожалуйста короля соответственно его состоянию", но я перебиваю его на полуслове. Стоя в пижаме, в совсем неподобающем виде и как-то развязно опираясь плечом на косяк, я говорю: "Хорошие вы, корейские короли, красивые таки, только что ж вы, с*ки, мрете как мухи?!"
И просыпаюсь от звонка будильника.
@темы: мое!, съело мозг
-
-
21.09.2011 в 15:22А у меня дневник заявлен, как "Кладовая Снов", между прочим))))) Им там самое и место!
-
-
21.09.2011 в 15:43-
-
22.09.2011 в 13:17почему профессионального историка? Скорее профессионального любителя корейских фильмов!