Для Джедайт и Paranoid Android

[Adrilll]

Название: Упорный.
Автор: Adrill
Фандом: Weiss Kreuz
Жанр: Драббл. Даже почти с сюжетом=))
Пейринг: Брэд/Шульдих. Но по большему счету – отсутствующий.
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Брэд Кроуфорд и его методы достижения целей.
Предупреждение: Кроуфорд – настоящая скотина.
От автора: Странно – я начиталась фиков про романтику, и написала вот это.
Дисклаймер: Брэд, Шульдих, Наги и Фарф – не мои.
Посвящение: для Viole2xta. Раньше я никогда не посвящала тебе фиков, теперь решила исправить ошибку.


Брэд Кроуфорд всегда был целеустремленным, честолюбивым человеком. Он не признавал вторых ролей, и всегда считал себя достойным первой. Только первой, не меньше. Поэтому в то время, когда его однокурсники выясняли отношения, добивались наибольшего авторитета в общаге, ложились под начальство, пытаясь облегчить себе жизнь в Розенкройц, Брэд проводил дни в тренировочном зале, а ночи просиживал в библиотеке, ибо знал, что ничто, кроме отличной успеваемости и не менее отличного применения полученных навыков, не поможет ему выйти из стен Розенкройц не просто рядовой куклой, которую не жалко пустить в расход, а специалистом, на которого можно положиться, которому можно доверить важное дело. Поэтому в первый год после выпуска, несмотря на обилие мелких поручений и игру с руководством «вприглядки», отправился получать второе образование финансового аналитика.
Разумеется, боевую группу под начало ему дали не сразу. Брэду пришлось основательно потрудиться, зарабатывая себе репутацию ответственного, способного к самостоятельным решениям сотрудника, филигранно владеющего своим даром.
Он получил их. Троих паранормов под свое начало. Теперь следующей ступенью в карьере стала должность высокого начальства, координирующего деятельность всех боевых групп в отдельно взятом географическом районе. Достижение этой высокой цели было возможно лишь после трех лет работы в группе при стопроцентной эффективности выполнения заданий. Кроуфорд не был дураком, и понимал, что стопроцентная эффективность возможна только при полном доверии внутри команды. Он видел множество примеров, когда руководитель группы пытался подавить своих сотрудников своим авторитетом, заставить их подчиняться себе из чувства страха. Все без толку. Среди таких групп процент КПД был совсем невелик, зато число убийств и самоубийств зашкаливало за пределы нормы.
У Брэда под началом оказались псих, замкнутый на своем желании сделать больно Богу; взбалмошный телепат, судорожно пытающийся взять от жизни все, что можно, пока еще бьется его сердце; и молчаливый подросток-телекинетик с неустойчивой психикой. Как ни странно, больше всего проблем было именно с телепатом. С Фарфарелло все было просто элементарно: достаточно было сообщить ему, что своей преданностью Брэду он, как никто, оскорбит Бога, позволить ему время от времени устраивать резню в церквях, и псих задвинул куда подальше все свои заморочки и послушно делал все, что ему прикажут. Брэд сильно сомневался, что Фарф действительно ему верит, но тот в свободное от приступов время был весьма флегматичным человеком, поэтому, получив свое, не выказывал никаких бунтарских намерений. С Наое Наги было чуть сложнее: не видевший в этом мире ничего для себя хорошего мальчик отгородился от окружающей среды толстой стеной. Но была у него одна маленькая слабость – подросток подсознательно безумно хотел, чтобы его любили. Просто так, за то, что он есть на свете. Брэд уцепился за эту возможность. Каждое утро он лично отвозил ребенка в школу, вечером справлялся о том, как у него дела, заглядывал в дневник, посадил на усиленное питание и всегда заходил, чтобы пожелать спокойной ночи. Не прошло и пары месяцев, как стена дала сильную трещину. А вот с телепатом было так просто не справиться. Жизнь успела основательно покоцать рыжего, и он не собирался никого подпускать к себе. Шульдих никому не верил. Неверие было единственной аксиомой его жизни и главным ее девизом. Все, что было вокруг, подвергалось сомнению и рассматривалось сквозь призму эгоизма и стремления к самоудовлетворению. Все, что могло принести Шульдиху пользу или удовольствие, принималось, все, что несло что-то иное, отвергалось немедленно. В своем собственном мире немец был царем и господином, в нем он прятался от жизненных невзгод и, казалось, ни в ком не нуждался. Но Брэд Кроуфорд не был бы Брэдом Кроуфордом, если бы не смог справиться с этой задачей. Он снова сделал ставку на любовь, и не прогадал.
Конечно же, в случае с Шульдихом простой заботы было мало. Нужно было что-то большее, что привязало бы к нему телепата всерьез и надолго. Брэд дал немцу понять, что тот ему нравится. Несколькими взглядами и жестами намекнул на то, что не прочь бы с красавцем-телепатом переспать.
Шульдих только усмехнулся, когда понял природу взглядов начальства. Он и сам был не против. Шульдих любил эксперименты. Это и было основным шагом в его приручении. Дальше все оказалось не сложнее, чем выиграть главный приз в интеллектуальной викторине. Достаточно только знать заранее вопросы и хорошенько к ним подготовиться. Брэд свои вопросы знал.
Затащить телепата в койку, быть с ним нежным, после секса прижать к себе, не дать уйти, и так и уснуть, обнимая немца, в полусне пробормотав что-то о его замечательности. Заботиться о нем, спасти жизнь на миссии, несколько раз вытащить из опасных передряг и толкнуть проникновенную речь про его, Шульдиха, ценность, – и вот уже скептицизм рыжего серьезно пошатнулся. Убедительным тоном сообщить, что если увидит его с кем-нибудь в баре, то непременно убьет – чтобы подумал, что Брэд ревнует; вывезти на сентиментальную прогулку по местам детства – чтобы подумал, что Брэд ему доверяет; трогательно укутывать его плечи пледом холодными вечерами – чтобы окончательно сломить оборону.
Шульдих пропал в тот момент, когда понял, что привык просыпаться в одной постели с Кроуфордом, и кровать без Оракула в ней кажется ему слишком холодной и одинокой. В тот момент, когда вечерами его перестало тянуть к ночной жизни, а появилось желание наоборот остаться дома рядом с Брэдом.
Оракул со спокойной совестью (точнее – ее отсутствием) поставил галочку напротив еще одной успешно выполненной задачи. Теперь осталось подождать три года, и заветное повышение у него в кармане.
Никаких неудобств по поводу симулирования любви к Шульдиху он не испытывал. Моральная сторона дела его нисколько не волновала, а в остальном, телепат не доставлял ему никаких проблем: забросил свои гулянки, не капризничал, да к тому же еще и великолепно трахался. В обмен на свои усилия Брэд получал весьма искреннюю заботу: если ему нужно было поработать, поспать или у него, не дай бог, болела голова, весь дом усилиями немца ходил на цыпочках. Фарфарелло мгновенно запирался в подвал, а и без того тихий Наги становился еще тише, правда, по собственной воле. Выключались все телевизоры и приемники, которые в обычное время Шульдих включал в каждой комнате. Если Брэду нужно было уехать, Шульдих охотно впрягался в лямку ответственности за все происходящее в его отсутствие. Если Брэд хотел уюта, Шульдих его устраивал. Причем делал это настолько мастерски, словно всю жизнь занимался превращением фешенебельных особняков в уютное место жительства.
Брэд снова выиграл. Благодаря его методу стопроцентная эффективность была достигнута менее чем через год после образования группы. Три года совместной работы, плюс успешная деятельность на подпольном фронте карьерной лестницы – и Брэд с удовлетворением принял из рук Старейшин приказ о переводе на более высокую должность. Вместо него лидером Шварц назначался некто Сильвестр. Кто это такой Брэд не знал: это имя он слышал впервые, но и не собирался это выяснять. Дальнейшая судьба его команды его больше не волновала.
На следующее утро после получения бумаги он собрал своих подопечных в гостиной и заявил им о предстоящей смене начальства. Он совершенно спокойно смотрел на то, как печально усмехается Фарфарелло, – он, пожалуй, был единственным из троих, кто никогда не верил в благодетель Кроуфорда, - как опускает глаза Наги, пряча в них очередное болезненное разочарование в своей жизни, как распахиваются в немом изумлении голубые глаза Шульдиха, как он втягивает в себя воздух, все еще не веря в то, что услышал.
- А куда уходишь ты, Брэдли? – спрашивает Шульдих, стараясь переварить новость.
- Я же сказал, что получил повышение. Теперь боевая команда мне не нужна.
Звучит жестоко. Но это правда. Игры кончились.
- А мы?.. Ты бросишь нас?..
- У вас теперь другой начальник, - Брэд проигнорировал второй вопрос.
- А… А я?.. – голос немца дрожит. Ему больно. Больно оттого, что его предал человек, от которого он меньше всего этого ожидал.
- А что ты, Шульдих? Чем ты лучше Наги или Фарфа, чтобы тащить тебя с собой на новую ступень моей жизни?
Шульдих прерывисто вздохнул.
- Почему ты считаешь, что я питаю к тебе сильные светлые чувства? Да, мы спали вместе, но с чего ты взял, что это любовь? Я никогда тебе этого не говорил.
- Действительно… - немец обнял себя руками, предпринимая жалкие попытки сохранить в голосе язвительную интонацию. – С чего я взял?.. Ты просто спал со мной… Просто спал…
- Сильвестр прибудет вечером. Не ударьте в грязь лицом, - Брэд развернулся к команде спиной и пошел собирать свои вещи. Что будет дальше, он уже видел.
Дальше Шульдих пойдет и напьется, Наги превратится в сомнамбулу, а Фарфарелло бросится с ножом на нового начальника, едва тот войдет в дверь. Сильвестр решит, что ему подсунули трех совершенно неработоспособных психов. Шульдих будет пить еще три дня, пока Сильвестр, не будучи человеком высоких моральных принципов, не попытается воспользоваться его нетрезвым состоянием и затащить его в постель. Немец разобьет бутылку об его голову и уйдет шляться по городу, а Сильвестр отыграется на Наги. Фарфарелло отобьет потерявшего желание сопротивляться ребенка у начальства, когда тот уже успеет поставить тому пяток синяков. Вернувшись на следующее утро, Шульдих оценит телесные повреждения телекинетика и задвинет алкоголь в дальний ящик. Теперь он будет жить ради мести. Всем. Сильвестру, за то, что тот избил Наги, Кроуфорду, за то, что бросил, Эсцетам, за то, что когда-то он загремел в Розенкройц. Но в первую очередь, конечно же, Кроуфорду. Сильвестр долго не проживет – его убьют общими усилиями все трое бывших подчиненных Кроуфорда. После этого Шульдих смоется из города и заляжет на дно на другом конце континента, прихватив с собой Наги и Фарфа. Он будет заботиться о них, чтобы доказать всем, и в первую очередь себе, что он не такая бесчувственная скотина, как Кроуфорд. Он отговорит Наое от самоубийства, внушив ему несгибаемую волю к жизни вопреки всем и вся. После этого он проваляется три дня совершенно глухим от перенапряжения своих способностей, но это не остановит решительного немца. Он продолжит искать.
Шульдих умел добиваться своего не хуже своего бывшего начальника. Просто методы у него другие. Возможно у него не получалось с первого раза, но Шульдих продолжал пытаться.
В один день свет в шикарном кабинете Кроуфорда погаснет, раздастся звон бьющегося стекла, и в кабинете появятся два размытых в темноте силуэта. Наги останется снаружи, следить за дверьми и охраной – ему будет тяжело причинить вред Кроуфорду, хотя тот его и предал. Фарфарелло займет место у окна, чтобы у оракула не было шанса ускользнуть. Основную роль, разумеется, сыграет Шульдих.
Холодное дуло пистолета прижмется ко лбу оракула, и голос, не менее ледяной, чем оружие, произнесет всего одну фразу:
- Ну, вот мы и встретились снова, Брэдли…
Но этого Брэд еще не видел. Пока еще слишком далеко до того момента, когда он поймет, что совершил большую ошибку, не посчитавшись с влюбленным в него телепатом.

Название: Брэдли, мне скучно.
Автор: Adrill
Бета: Schuldig
Фандом: Weiss Kreuz
Жанр: ну, сюжета там особо не много, но все же, это не PWP, наверное, все же Vignette. POV Кроуфорда, яой, шенен-ай.
Пейринг: Брэд/Шульдих
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Брэд и Шу идут в кино. Все остальное прочтете в тексте.
Предупреждение: нет, разве что наличие очень слабого сюжета.
От автора: я старалась. Честно. Написала за два часа под бубнеж бабушки.
Дисклаймер: Брэд и Шульдих придуманы не мной, на звание их создателя не претендую.

С тобой трудно. Ты слишком эмоционален. Иногда от твоих радостных или, наоборот, недовольных воплей начинает звенеть в ушах. Ты труднопредсказуем. Когда ты рядом, меня начинает подташнивать от мельтешения множества вариантов будущего, мелькающих перед глазами. Ты сам не знаешь, что сделаешь в следующую минуту, поэтому твое будущее меняется со скоростью света, и мое тоже, потому что теперь мы связаны. Мы в одной команде.
Впрочем, ты и сам можешь мельтешить не хуже моих видений – ты двигаешься настолько быстро, что я, бывает, не успеваю уловить твое движение. Наверное, из-за этого у тебя другое ощущение времени, и то, что может занимать любого из нас целый день, надоедает тебе уже через пару часов. Тебе постоянно скучно. И ты постоянно пытаешься себя чем-то развлечь. Чтение чужих мыслей увлекает тебя не более чем на несколько минут – что интересного могут подумать окружающие тебя люди, всю жизнь прожившие в рамках своего общества? Конечно, иногда у них бывают любопытные фантазии, но это не может занимать тебя слишком долго. Потому что в отличие от этих людей, у тебя путь от фантазии до ее реализации короток, как горение спички. Если тебе чего-то хочется, ты не считаешь нужным себе отказывать. Алкоголь, никотин, адреналин и секс – вот краткий список твоих увлечений. Причем чем больше адреналина, тем лучше. Перебежать дорогу перед летящим со скоростью 160 километров в час автомобилем, чисто для того, чтобы проверить кто быстрее – обычный для тебя поступок.
- Брэдли…
У тебя требовательный голос. Он может быть любым, в зависимости от твоего настроения: въедливым, капризным, или ненавязчивым, чарующим. Чарующим, да… Таким тоном ты говоришь только с двумя категориями людей: твоими игрушками – нашими жертвами, клиентами, или просто случайно встреченными людьми, чем-то привлекшими тебя на свою беду; и начальством. Наши Старейшины раз за разом не устают делать мне официальный выговор за то, что я распустил своих сотрудников. Из этих выговоров вполне можно уже составить средней длины занавеску, но останавливаться ты не собираешься. Ты прекрасно знаешь, что все члены боевой группы в присутствии Старейшин должны стоять молча, опустив глаза в пол, только лидеру позволено разговаривать с Ними. Таковы правила. Но разве тебя волнуют правила? Раз за разом ты встреваешь в мою с ними беседу, не потому что тебе есть что сказать, а просто чтобы позлить их, и проверить убьют или не убьют. Для тебя это еще один способ получить дозу адреналина – ничто не щекочет нервы так, как ощущение смерти, дышащей тебе в спину.
Услышав твой голос Они Оба недовольно хмурятся, а Она невидимо улыбается уголками губ. Ты ей нравишься. Она считает, что прирожденный телепат должен быть именно таким – рыжим и наглым. Удивительно, что она не забрала тебя себе. Может, ей не позволили ее Соправители, а может, Она еще попытается это сделать… Я не знаю. Увидеть что-то, связанное со Старейшинами невозможно, они просто не позволят этому случиться.
- Брэ-эдли? – чуть больше въедливости в голосе, пара щелчков пальцами у меня перед носом. – Ты меня слышишь?
- Слышу, Шульдих. Как я могу тебя не слышать, если ты стоишь менее чем в метре от меня?
- Хорошо, тогда повтори, что я только что сказал.
- Слышать и слушать – это не одно и то же, Шульдих.
- Ты зануда, Брэдли! Но, впрочем, я могу для тебя и повторить: я не знаю чем себя занять.
- А я что могу сделать? Я же зануда, ты сам это только что сказал.
- Ну, не знаю. Что-нибудь! Мне скучно!
- Шульдих, я не клоун.
- Знаю, - ты морщишься. – Пошли в кино.
- Зачем?
- Мне скучно.
Шикарная причина, чтобы внезапно сорваться из дому вечером. Впрочем, тебе в этом отношении много не надо. Ты легок на подъем.
- А Наги? Он еще слишком маленький, чтобы сидеть дома в одиночестве.
- Возьмем его с собой. Сейчас в кинотеатрах идет какой-то остросюжетный хоррор, все говорят, что хороший.
Остросюжетный. Ты всегда выбираешь все острое. Острые словечки, острую еду, острые ощущения, остросюжетные фильмы… Все остальное кажется тебе пресным и непомерно скучным. Тебя никаким калачом не заманишь в кино на романтику. Боевик, триллер… Будто и без того в нашей жизни не достаточно крови.
- Нет, Шульдих. Наое для этого слишком мал. Никакой кровищи на экране, забудь о хоррорах.
- Ни фига себе мал! То есть смотреть на то, как мы убиваем неугодных Эсцетам, на то, как Фарфи вскрывает и освежевывает свежеубитое тело, и самому принимать в этом участие ему можно, а посмотреть на то же самое – нет? Не он ли вчера самолично размазал по стенке того мерзавца в синем костюме, как бишь его…
- Шульдих, это – наша работа, и Наги прекрасно это знает. Именно поэтому я не хочу, чтобы он смотрел на эти прелести на экране. В этом случае ребенок просто свихнется, и мы получим психа покруче, чем Фарфарелло, потому что Наое так просто не упрячешь в смирительную рубашку. Пусть он сам выберет фильм.

* * *
- Господи, какой ужас! – Шульдих скомкал яркую рекламную листовку с аннотацией фильма и отбросил комок в сторону. – Я умру от скуки за полтора часа!
Наги надулся и отвернулся от немца. В отличие от телепата, он был приверженцем тихого спокойного образа жизни и любил семейные комедии.
- Не умрешь, Шу. За полтора часа от скуки еще никто не умирал.
- Значит, я буду первым, - Шульдих тоже надулся и отправился изучать ассортимент местного бара.
Впрочем, увидев билеты в последний ряд, мой любитель острых ощущений оживился и окинул меня заинтересованным взглядом.
- Можешь не строить глазки, Шульдих. Осталось 15 минут до сеанса и других мест просто не было, - Наги сунул немцу его билет и вошел в зал.
Шульдих даже не стал спорить и кочевряжиться. Подозрительно. Перед внутренним взором промелькнула пара неясных видений, но так бывает всегда, когда рядом ты, Шульдих, кошмарный сон любого оракула.
В последнем ряду вместо кресел оказались небольшие диванчики на двоих. Мое место оказалось рядом с Шульдихом, а вот Наое повезло больше – на его диванчик больше никто не сел, посему телекинетик смог устроиться со всеми удобствами.
В голове снова мелькнули мутные картинки. Шульдих спокойно сел рядом со мной, забыв даже гундосить о том, что терпеть не может фильмы про рождество и прочие праздники. Рыжий Хитрюга явно уже был в этом кинотеатре, и теперь что-то задумал. Что-то не очень хорошее, и уж точно не приличное.
От начала фильма не прошло и пяти минут, как в моей голове раздался ментальный голос немца. Вкрадчивый, чарующий. Ну все, держись, Брэдли. Началось…
«Брэдли, давай развлечемся».
«Как? Шульдих, помни о том, что ты в людном месте и рядом ребенок».
«Не беспокойся, Брэдли, я не предложу ничего плохого. Давай просто поспорим. Я буду в течение всего сеанса к тебе приставать, а ты должен будешь это вытерпеть раз, и так, чтобы никто ничего не услышал – два. Идет?»
Ничего плохого не предложишь? Да?
«А что будет, если я проиграю?»
«Ты сам объяснишь Наги что произошло».
Тяга к развлечениям зашла у Шульдиха слишком далеко. Или это я раньше не замечал всего ее размаха?
«А если я выиграю?»
«Я дам тебе себя трахнуть».
Совсем далеко. Раз уж Шульдих решился в случае проигрыша лечь под меня, значит, ему совсем скучно. Или он уверен в собственной победе на все 100%. Глупый. Даже я не могу быть уверен в чем-то настолько.
Новое видение посетило меня. Что ж, неплохая перспектива. Ради это стоит и постараться… Меня действительно достали Шульдиховские блядки и поздние приходы домой в нетрезвом виде. А если я соглашусь на условия телепата, у меня появятся права ему все это запретить.
«Ну так?..»
Какой нетерпеливый…
«Идет».
Шульдих издал тихий ехидный смешок.
- Зря ты согласился, Брэ-эдли… - тихий шепот Шульдиха раздался у меня прямо над ухом.
Теплое дыхание пощекотало шею, мягкие губы коснулись мочки уха, кончики пальцев пробежались от плеча к пуговицам на рубашке, затем Шульдих нашел языком бьющийся у меня на шее пульс…
Да, Шульдих, ты умеешь доводить… Чувствуется огромный опыт – уже через пару минут у меня сбилось дыхание. Еще через пару минут пересохло во рту, затем я серьезно усомнился в своей победе и начал потихоньку подбирать слова для того, чтобы объяснить Наги все происходящее. Впрочем, никто и не обещал, что будет легко.
- Только не стони слишком громко, Брэдли. Я сомневаюсь, что тебе захочется объяснять это всему кинозалу… - судя по голосу, Шульдиху удалось разогнать свою скуку, немец был очень доволен. В следующую секунду он пустил в ход руки.
Негромко дышать стало еще сложнее. В конце концов, рядом со мной сидит одиннадцатилетний ребенок, которому еще рано лицезреть подобные вещи. Хотя… Нужно же когда-то начинать…
Медленно-медленно утекают минуты.
Взять бы эту рыжую сволочь за шкирку, выволочь из зала, прижать к стене в ближайшем углу и показать, кто в доме хозяин!
Я уже не вижу, что происходит на экране. Зрение уступило место осязанию, словно бы призывая не отвлекаться на мелочи, типа мелькания лиц актеров на белом экране…
- Режиссер Такаши Такехито, звукорежиссер…
В зале вспыхнул свет, ознаменовав мою победу. За весь сеанс единственным звуком, донесшимся с нашего диванчика, был злобный рык Шульдиха, осознавшего, ЧТО он теперь мне должен.
О да, Шу, ты даже не подозреваешь, что теперь измениться в твоей жизни. И в моей, кстати, тоже. Хотя, наверное, это и к лучшему.
На улице ты протягиваешь Наги деньги. За что я тебя люблю, так это за то, что ты никогда не пытаешься увильнуть от уплаты долга.
- Держи, чибик, сходи в кафе, поешь мороженного. У меня к Брэдли есть дельце, не требующее твоего присутствия. И нечего на нас дуться, бери бабки, пользуйся моей добротой и чапай развлекаться. Только не задерживайся позже одиннадцати, а то Брэдли будет волноваться. Мы как раз закончим к тому времени.
Смотришь на меня. Закончим, закончим, я не собираюсь заездить тебя до полусмерти.
- Что ж, по крайней мере, сегодня вечером мне не будет скучно, - говоришь ты, глядя в спину уходящему вниз по улице Наое.
Во всем ищешь положительные стороны. Это здорово, особенно при нашей-то работе… Но ты прав – скучно тебе сегодня точно не будет. Но если ты думаешь, что все ограничиться одним разом, то ты жестоко ошибаешься…