Забавно было подобрать на улице голодного паренька-беспризорника и привести его к себе домой в трехэтажный особняк.
Забавно было кормить его креветками и видеть плохо скрытое удивление на его лице – он никогда раньше не видел такой еды.
Забавно было расспрашивать о возрасте, прошлом и семье, усадив его рядом с камином завернутого в плед после душа.
Забавно было чувствовать смешение ароматов всей парфюмерной продукции, что стояла в ванной, - он исследовал все незнакомые флакончики.
Забавно было узнать, что семнадцать ему исполнится только в следующем месяце, а вот в дне он не уверен.
Забавно было узнать, что у него нет семьи: мать отказалась от него еще в роддоме, а отца никогда и не было.
Забавно было смотреть, как он в немом изумлении оглядывает выделенную ему комнату.
Забавно было водить его по магазинам и покупать все, что ему понравится.
Забавно было наблюдать, как он из дикого побродяжки превращается в цивилизованного члена общества.
Забавно было однажды увидеть обожание в его глазах и понять, что ты ему очень нужен.
Забавно было открыть для него мир большого секса и узнать, каково это – быть первым.
Забавно было учить его целоваться точно так же, как раньше учил пользоваться плитой и стиральной машинкой.
Но совсем не забавно было увидеть боль в его глазах, когда из полугодовой заграничной стажировки вернулась невеста и спросила, что это за парнишка; а ты ответил: «Приятель попросил присмотреть за племянником, пока он в отъезде».
Совсем не забавно было осознавать, что он все понимает и запирается в ванной, вовсе не потому что в нем внезапно проснулась маниакальная страсть к чистоте, а потому что от его спальни у тебя есть ключ.
Совсем не забавно было чувствовать, как он смотрит на тебя украдкой, и видеть, как он быстро отводит взгляд, стоит лишь тебе поднять глаза.
Совсем не забавно было осознавать, что являешься причиной его страданий: он думал, что его здесь любят, а оказалось…
И уж точно было не забавно однажды с утра, выбравшись из объятий невесты, обнаружить на кухонном столе записку, написанную его детским почерком, и понять, что он ушел, не взяв с собой ничего, кроме зимних ботинок и теплой куртки, хотя на улице декабрь, а ему некуда было идти.
И уж точно не стремление к забаве заставило подскочить среди ночи и, не отвечая на расспросы невесты, начать лихорадочно натягивать на себя брюки и свитер.
Вовсе не стремление к забаве заставляло вдавливать педаль газа в пол, принуждая автомобиль мчаться сквозь ночь на пределах своих возможностей, к тому месту, где ты его впервые нашел.
Это вовсе не стремление к забаве. Это даже не муки совести. Это что-то другое. Большее.
Гораздо большее…